Неточные совпадения
Пожалуйста,
не пишите мне, что началась опера, что на сцене появилась новая французская
пьеса, что открылось такое-то общественное увеселительное место: мне хочется забыть физиономию петербургского общества.
Раз в
пьесе, полученной от него, письмо попалось:
писал он сам автору, что
пьеса поставлена быть
не может по независящим обстоятельствам. Конечно, зачем чужую ставить, когда своя есть! Через два дня я эту
пьесу перелицевал, через месяц играли ее, а фарс с найденным письмом отослали автору обратно в тот же день, когда я возвратил его.
—
Написал я
пьесу, а без имени
не берут.
Не откажите поставить свое имя рядом с моим, и гонорар пополам, — предлагаю ему.
А еще раньше, в 1854 году, но уже
не в «клоповнике», а в офицерских камерах гауптвахты содержался по обвинению в убийстве француженки Деманш А. В. Сухово-Кобылин, который здесь
написал свою
пьесу «Свадьба Кречинского», до сих пор
не сходящую со сцены.
Как-то летом ваша жена сказала, чтобы я
написал историческую
пьесу, и теперь мне хочется
писать,
писать; так бы, кажется, просидел трое суток,
не вставая, и все
писал бы.
— Мы, дачницы, затеваем здесь спектакль для детей, — сказала она. — Уже все есть у нас — и театр, и актеры, остановка только за
пьесой. Прислали нам десятка два разных
пьес, но ни одна
не годится. Вот вы любите театр и хорошо знаете историю, — обратилась она к Ярцеву, — напишите-ка нам историческую
пьесу.
Может быть, нам скажут, что все-таки автор виноват, если его так легко
не понять; но мы заметим на это, что автор
пишет для публики, а публика, если и
не сразу овладевает вполне сущностью его
пьес, то и
не искажает их смысла.
Впрочем, это
не мешало нам
написать вместе одну фривольную
пьесу, а иногда кутнуть и гульнуть вовсю — вроде прогулки верхом на бочке отходников на одной из людных улиц Пензы, причем Далматов был в цилиндре и золотом пенсне.
Дни проводил я в этой тишине, в церковных сумерках, а в длинные вечера играл на бильярде или ходил в театр на галерею в своей новой триковой паре, которую я купил себе на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались спектакли и концерты; декорации
писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание
пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло на репетиции, но идти к Ажогиным я
не решался.
Дулебов. Странные
пьесы нынче
пишут;
не поймешь ничего.
Катя
писала мне, что ее товарищи
не посещают репетиций и никогда
не знают ролей; в постановке нелепых
пьес и в манере держать себя на сцене видно у каждого из них полное неуважение к публике; в интересах сбора, о котором только и говорят, драматические актрисы унижаются до пения шансонеток, а трагики поют куплеты, в которых смеются над рогатыми мужьями и над беременностью неверных жен и т. д.
Аркадина. Никогда я
не играла в таких
пьесах. Оставь меня! Ты и жалкого водевиля
написать не в состоянии. Киевский мещанин! Приживал!
Не помню я, в какой-то книжке
Писали за сто лет назад,
Что
пьесу хвалят понаслышке
И понаслышке же бранят;
Но мы желаем знать, какое
Сужденье ваше про нее?
Скажите… только
не чужое,
Скажите — что-нибудь свое!
В это время он
написал довольно много хороших
пьес, и, конечно, это опять, много зависело от того обстоятельства, что он был совершенно спокоен и душа его ничем
не возмущалась.
Так хорошо умел Белинский понять Кольцова еще в то время, когда прасол-поэт
не написал лучших произведений своих. Лучшие
пьесы из напечатанных тогда были: «Песня пахаря», «Удалец» и «Крестьянская пирушка». И по этим-то
пьесам, преимущественно, умел знаменитый критик наш определить существенный характер и особенности самородной поэзии Кольцова.
1-й студент. Какая это
пьеса! Это вздор, о котором говорить
не стоит. «Черт
не так страшен, как его
пишут». Черта нарочно
пишут страшнее, чтоб его боялись. А если черту нужно соблазнить кого-нибудь, так ему вовсе
не расчет являться в таком безобразном виде, чтоб его сразу узнали.
Знаете, Луизу я сыграла бы, особенно сцену с Вурмом, где он заставляет
писать письмо, если бы можно, при вас, да князь
не любит таких
пьес.
Помню и более житейский мотив такой усиленной писательской работы. Я решил бесповоротно быть профессиональным литератором. О службе я
не думал, а хотел приобрести в Петербурге кандидатскую степень и устроить свою жизнь — на первых же порах
не надеясь ни на что, кроме своих сил. Это было довольно-таки самонадеянно; но я верил в то, что напечатаю и поставлю на сцену все
пьесы, какие
напишу в Дерпте, до переезда в Петербург.
Мы с ним возобновили старое знакомство, но мне — увы! — нечего было предложить ему. У меня
не было никакой новой
пьесы, когда я приехал в январе 1871 года, а та комедия, которую я
написал к осеннему сезону, на сцену
не попала. Ее
не пропустил"Комитет", где самым влиятельным членом был Манн, ставивший свои комедии на Александрийском театре.
Пьес за все четыре с лишком года, проведенных за границей, я
не писал и, вернувшись, стоял совершенно вдалеке от театральной сферы. Но я в 1868 году, когда жил в Лондоне, мог попасть в заведующие труппой Александрийского театра.
Тогда в газетах сохранялся прекрасный обычай — давать театральные фельетоны только один раз в неделю. Поэтому критика
пьес и игры актеров
не превращалась (как это делается теперь) в репортерские отметки, которые
пишут накануне, после генеральной репетиции или в ту же ночь, в редакции, второпях и с одним желанием — поскорее что-нибудь сказать о последней новинке.
В Москву я попадал часто, но всякий раз ненадолго. По своему личному писательскому делу (
не редакторскому) я прожил в ней с неделю для постановки моей
пьесы «Большие хоромы», переделанной мной из драмы «Старое зло» — одной из тех четырех вещей, какие я так стремительно
написал в Дерпте, когда окончательно задумал сделаться профессиональным писателем.
Таким драматургам, как Чернышев, было еще удобнее ставить, чем нам. Они были у себя дома,
писали для таких-то первых сюжетов, имели всегда самый легкий сбыт при тогдашней системе бенефисов. Первая большая
пьеса Чернышева"
Не в деньгах счастье"выдвинула его как писателя благодаря игре Мартынова. А"Испорченная жизнь"разыграна была ансамблем из Самойлова, П.Васильева, Снетковой и Владимировой.
Из французских драматургов,
не говоря уже о Сарду, у которого слишком много эскизной работы, Дюма-сын
не раз заявлял в печати, что у него нет ни одного выдуманного сюжета, что он положительно
не привык
писать какую бы ни было
пьесу, если она
не основана на действительном происшествии.
— Что я! — сконфузился Иван Владимирович. — Несколько только
пьес написал, старый человек. Вот Marie будет отличная реальная актриса.
Не правда ли?